Романтическая ночь перед убийством - Страница 50

– М-м-м… Я пока еще в институте, не знаю точно, когда освобожусь…А, нет, извините, я сегодня не могу, мне надо в больницу, к дочери.

– Можно мне с вами поехать к Кристине?

– А вам-то туда зачем?

– Понимаете, никак не удается поговорить с ней, а мне надо задать ей пару вопросов.

– Хм, даже не знаю… Ей сейчас нужен покой. Это врач сказал. Может быть, чуть позже? Дня через три.

– Видите ли, Дмитрий Алексеевич сидит в таком месте, что каждый лишний день, проведенный там, сокращает его жизнь примерно на год. Тюрьмы наши, как вы понимаете, далеки от курортов по своим условиям…

– Ну, не знаю… Кристина чувствует себя не лучшим образом, – сказала Лариса Николаевна с сомнением.

– Какой ей поставили диагноз?

В трубке повисла тишина. Я подождала несколько секунд, затем спросила:

– Лариса Николаевна? Вы меня слышите?

– Да, слышу…

– Вы не хотите отвечать?

– Поверьте, ее диагноз не имеет к вашему расследованию никакого отношения.

– Если бы у меня не было для этого оснований, я бы не спрашивала… Я могу рассказать вам, почему я этим интересуюсь, но это долгий разговор, я хотела бы сделать это при личной встрече.

– У нее беременность шесть недель.

Тут уже я сама «зависла» на несколько секунд. Вот это номер! Вот тебе и отравление в суши-баре! Значит, сырая рыба тут ни при чем?! А ведь все думали именно на рыбу. Так. Стоп! Но тогда выходит, что и Инна ни при чем – не травила она падчерицу. Зря я ее в этом подозревала.

– Татьяна? Вы куда-то пропали…

– Нет, я здесь, Лариса Николаевна. Просто я… кое-что обдумываю… Жалко, конечно, что не получится встретиться с Кристиной, она мне очень-очень нужна. Она могла бы, мне кажется, помочь своему отцу…

– Дмитрию? А она здесь при чем?

– Вот об этом я и хотела рассказать вам при встрече!

Лариса Николаевна колебалась несколько секунд, потом сказала, вздохнув:

– Ну, хорошо, ради Дмитрия… Давайте встретимся через час около Первой гинекологической. Знаете, где это?

– Да, конечно! Я буду ждать вас у крыльца, приеду на бежевой «девятке»… – и я назвала ей номер моей машины.

Ровно через час я стояла, как и обещала, возле больницы. Здесь было много машин. Одни подъезжали, другие отъезжали. Я подняла глаза. Кирпичное здание в четыре этажа высилось надо мной серой глыбой с многочисленными окнами. Мне оно казалось излишне мрачным. По-моему, здание больницы должно быть особенно красивым, чтобы заранее создавать у человека хорошее настроение, тогда и лечение будет проходить быстрее. А это строение навевало тоску и вызывало желание сбежать отсюда подальше. Я отвернулась.

К остановке подкатила очередная маршрутка, из нее вышло несколько человек, двое направились к больнице. Одна из них была женщина лет сорока с небольшим, довольно стройная, в сером строгом костюме. Симпатичная. Аккуратная стрижка, минимум косметики на лице, ультрамодные очки в тонкой черной оправе. Через плечо у нее висела большая дамская сумка, больше похожая на хозяйственную. Женщина шла прямо ко мне, я видела, как она посмотрела на номер моей машины, потом на меня. Мы встретились глазами, и я поняла – она догадалась, что это – я.

– Вы – Татьяна?

– Да. Еще раз здравствуйте, Лариса Николаевна!

– Добрый вечер!

– Может, поговорим сначала с вами, в моей машине, а потом уже вдвоем, – с Кристиной?

– Хорошо, – она села на пассажирское сиденье, а я на водительское. – Так что вы хотели мне сообщить?

– Во-первых, сразу хочу предупредить: я считаю Дмитрия Алексеевича абсолютно невиновным. Я уверена, что его подставили, – заявила я.

– В этом я тоже не сомневаюсь.

– Вам что-нибудь известно по этому делу?

– Именно по этому – нет, но я хорошо изучила характер моего мужа за шестнадцать лет совместной жизни. Да к тому же, мы были знакомы задолго до свадьбы, еще с института. Мы ведь учились вместе. На четвертом курсе начали встречаться… И я могу сказать одно: Дмитрий не мог убить. А уж своего водителя – тем более. Да он в нем души не чаял!

– Лариса Николаевна, почему вашу дочь положили в эту больницу? Беременность протекает как-то не так?

– У нее токсикоз. Должно быть, это наследственное… У меня тоже так было, когда я Кристину носила: всю первую половину срока – тошнота, рвота, плохой аппетит… Я теряла вес, и меня два раза на сохранение клали, кстати, сюда же. – Она подняла глаза на серые стены больницы. – Потом это прошло. И аппетит восстановился, и рвота прекратилась… Бедная девочка! Значит, она в меня пошла! Жаль. Долго ей еще мучиться.

– Будем надеяться, что за двадцать лет медицина хоть немного продвинулась вперед и врачи помогут вашей дочери справиться с токсикозом.

– Да… Так о чем вы собирались со мной поговорить?

– Я хотела спросить вас вот о чем. Водитель вашего бывшего мужа, Антон, звонил вам на сотовый в этом месяце несколько раз. У меня есть распечатка его звонков. Вы, конечно, извините, Лариса Николаевна, но в связи с этим я просто вынуждена задать вам вопрос: какие у вас были отношения с Архиповым Антоном?

Она немного смутилась, замялась, но потом все-таки ответила:

– Да никаких таких особенных отношений… Он просто интересовался, как там дела, как здоровье… Вежливый был мальчик…

Она говорила неуверенно, отведя глаза в сторону. Когда люди так говорят, сразу понятно – врут. И почему это все подряд не желают говорить мне правду? Что за дело такое странное – одни лгуны собрались!

– Лариса Николаевна, вы были хорошо знакомы с Антоном? Его еще при вас принял на работу Дмитрий Алексеевич?

Она медлила. Я бы на ее месте тоже обдумывала, что соврать на этот раз.